- В чем вы видите национальную идею России?
- Национальная идея России всегда, как мне представляется, была и остается неизменной. Можно с этим соглашаться или не соглашаться, но Россия всегда была мостом между Божественным миром, между Богом и человечеством. Это трагический, тяжелейший, неподъемный, может быть, для других народов крест. Недаром было сказано, и Русью это было воспринято, что Москва – третий Рим. Не хочу говорить об этой теории, но смысл ее в том, что после падения великой Византийской империи, единственное государство на земле, которое оставалось православным, которое несло для всех, кто хочет и для всех кто может понять это и вместить, возможность богообщения, православную веру и личный для каждого человека опыт жизни по этой вере - вот это вот, как мне представляется, было для наших предков, и остается для наших соотечественников, может, в большинстве своем, мы этого и не воспринимаем, остается как самое главное призвание России.
Что касается общественного и политического призвания России, во-первых, сохранять ту территорию, те земли, которые даны нам Богом, сохранять накопленный духовный, нравственный потенциал, который дан русскому народу. Если мы сможем, все это вместе – и высшую духовную цель сохранить, то мы исполним историческое предназначение, которое было совершенно ясно нашим предкам. Они говорили: Православие, самодержавие, народность. Они говорили: Москва – третий Рим. А простому человеку они могли ответить, что Россия должна быть такой, какой ее хочет видеть Бог. Милосердной, могучей, помощницей всем, даже если этой помощью и злоупотребляли. Вот тот духовно-нравственный потенциал, ему мы изменять не должны.
- Хотелось бы спросить представителя Церкви, почему так слаб голос нашей Русской Православной Церкви, который она могла бы возвысить, чтобы мы не повторили судьбу Византии, спасибо.
- Почему слаб голос Церкви? Почему слаб голос писателей? Почему слаб голос журналистов? Почему слаб голос деятелей культуры? Почему слаб голос просто народа? - Да потому что выбито очень много. И в очень многом мы ослабели. И эта временная, надеюсь, дряхлость, которая обуяла все общество, она, в том числе и в Церкви. Не хочу защищать какие-то корпорационные интересы, но в России всегда так бывало, к сожалению. Поляки дошли до Москвы, захватили Кремль. В Успенском соборе служат католики. Помните Смутное время? - Все бояре присягнули Лжедмитрию. Они знали кто он такой на самом деле. Все архиереи кроме одного присягнули Лжедмитрию. Мать царевича Дмитрия, инокиня Марфа, которую вытащили из монастыря, чтобы она опознала Отрепьева, сказал: «Это мой сын». Это наша история. Но находятся и церковные деятели, такие как Патриархи Иов и Гермоген, и светские, как Минин и Пожарский, которые смогли поднять и повести за собой весь народ. Примеров таких в истории России много. Когда доходит до критической точки, тогда только начинается серьезное пробуждение. При всей сложности ситуация, а ситуация у нас все мы прекрасно понимаем, необычайно сложная, которая усугубляется еще и тем, что прежде на границах часто ее не было врагов, необычайно сильных, то сейчас такие враги есть, сильные и алчные. Мы должны понимать, если не помощь Божия, соединенная с нашими, с усилиями всех, то страну вполне можно потерять. Об этом и сделан фильм. Мы сделали все, что можно. Не хотелось бы заканчивать на такой пессимистической ноте, потому что все-таки я верю в потенциал России, гигантский потенциал который начинает раскрываться. Хотя мы видели и гигантский потенциал Византии, которая 1125 лет просуществовала. Поэтому расслабляться нельзя.
- Смотрели ли фильм наши правители?
- Наверное, смотрели.
- Сделала ли Церковь вывод из трагедии 1917 г. Каков этот вывод, и нужно ли Церкви более активно влиять на мирскую жизнь.
- Выводы из 1917 г. с моей точки зрения, конечно очень важны. Ведь что было? Была колоссальная страна. Без ведения российского императора ни одна пушка в Европе не стреляла, так говорили в середине 19 в. Страна готова была осуществить и свою многовековую мечту – мы стояли у порога того, чтобы захватить Боспор и Дарданеллы. Наши войска в 1914 г. выдвинулись в Западную Европу. Еще немного, и первая мировая война была бы выиграна, и главным победителем была бы Россия. Об этом говорят не только отечественные историки, об этом писал и Черчилль, объективно признавая, что Россия была необычайно могущественной. Но все было подточено изнутри. И небольшой взброс английских, с одной стороны, и немецких, с другой стороны, в пломбированных вагонах и прибывших из Америки – и рухнула колоссальная держава. Мы даже представить себе не можем, что это была за величайшая страна. И начались страшные вещи, когда-то предсказанные нашим гением Ф.М. Достоевским. Люди обезумеют и начнут пожирать друг - друга. Когда науськанные комиссарами, но и сами, к сожалению, жгли храмы. Когда отрекались о того, что еще несколько лет назад они считали самым важным и самым главным в жизни. Мы до конца понять этого не можем. Как это произошло? Разложили народное сознание. Разложили иммунитет всего организма великого народа. Деятелями коварными и страшными внутри это было сделано. Какие выводы из этого сделала Церковь? Много было проблем у Церкви. И первое, что мне приходит в голову, изучая тот церковный опыт, - это страшная пассивность. Допускали тот самый вульгарный либерализм. Та толерантность, о которой сейчас говорят, она господствовала тогда в Церкви. Амвоны накануне революции были революционными трибунами. Огромное количество семинарий было сосредоточием революционной деятельности. Я дал одному из студентов Сретенской духовной семинарии задание написать работу «Революционное движение в Русских духовных учебных заведениях конца 19 нач. 20 в.в.». Православные студенты глумились над иконами. Некоторые были настолько революционно настроены, что расстреливали своих ректоров архимандритов. Разложение было действительно катастрофическим. И нам всем, и Церкви надо понять как до такого состояния народ – богоносец мог дойти. Мне представляется, что самым главным, пусть это не покажется банальным, попущенная государством страшная пропаганда во всех сферах российского общества. Страшная антигосударственная пропаганда. Это было и в Церкви, и среди интеллигенции, и среди рабочих, и среди крестьянства. Два или три десятка лет такой пропаганды при попустительстве властей сделали свое страшное дело. К сожалению и сейчас считается, что у нас нет государственной идеологии. А на самом деле она есть. Можно включить телевизор и убедиться, что каждый день в головы подрастающего поколения вливается ведрами определенная идеология. К сожалению, ни о любви, ни о самопожертвовании, ни о снисходительности, о помощи и сострадании к ближним там даже близко нет. И если мы все это не изменим, все подточится до такой же степени, что возможно повторение тех событий.
Продолжение будет опубликовано на сайте Иркутской епархии
