О сибиряках – с молитвой и любовью (часть 1)

17 сентября 2020 года от осложнений, вызванных коронавирусной инфекцией, на 75-м году жизни скончался автор предлагаемых Вашему вниманию воспоминаний Александр Иванович Шарунов - младший брат покойного настоятеля Свято-Никольского храма в городе Слюдянка протоиерея Владимира Шарунова (1932-2004). Александр Иванович делился с нами редкими и ценными воспоминаниями о церковной жизни г. Иркутска второй половины XX в. Благодаря этому доброму и отзывчивому человеку, преподавателю одного из иркутских вузов, для православных иркутян вновь оживали образы архиепископа Вениамина (Новицкого), протоиерея Феофила Сизого, Т.П. Евфратовой и других благочестивых церковных деятелей недалёкого прошлого. Вечная память и Царство Небесное новопреставленному рабу Божию Александру.

Благочестивая Татьяна (памяти Татьяны Павловны Евфратовой)

«Тогда говорит ученикам Своим: жатвы много,

а делателей мало. Итак, молите Господина жатвы,

чтобы выслал делателей на жатву Свою»

(Мф. 9:37-38)

ЦИРК

Все лето в Иркутске работал цирк шапито. Он разворачивал свой шатер в конце апреля, когда еще было прохладно по ночам. Место его работы было неудобным, но площадку под шатер чиновник отдела пропаганды Горисполкома отвёл прямо под стенами главной городской Крестовоздвиженской церкви. Перед вечерней службой звонил церковный колокол, собирались прихожане, а его звуки заглушала зазывная цирковая музыка. У входа в цирк прохаживался загримированный клоун в чудовищных сценических громадных ботинках. В ларьках продавалось пиво, рядом образовалась толчея подвыпивших граждан, много инвалидов войны. «Культурный» отдых граждан, цирк и пиво, должен был заместить вечернюю службу в храме, отвлечь от религии. Шел 1954 год.

В один субботний день на площадке перед цирком собралось особенно много народа: отпускники горожане, колхозники, приехавшие купить для детей школьные принадлежности и одежду, обувь. Удивленный крик привлек внимание всех:

— Сморите, смотрите, что она делает?

Взгляд присутствующих обратился на высокую колокольню храма. По скобам, вделанным в узкую иглу церковного шпиля, в сторону маковки храма карабкалась женская фигура. Она перемещалась не спеша, прикрепляла карабин страховочного пояса. Через некоторое время добралась до купола, открыла дверцу люка, и оказалась на вершине, рядом с крестом, который заметно наклонился после землетрясения. Публику приглашали в шатер на представление, но никто не спешил, все взгляды были обращены вверх. Завсегдатай пивного ларька пояснял собравшимся:

— Это Татьяна, мы её знаем. Она наняла двух гимнастов из цирка, привычных к работе под куполом. На трапециях раскачиваются, перебрасывают партнершу. Поручила закрепить крест на куполе надежней, обещала хорошо заплатить. Они забрались наверх, но схалтурили: крест выпрямили, однако не закрепили. Ведь у них даже инструмента не было. Крест может свалиться. А сегодня потребовали в церкви деньги. Женщина эта отвечает за выполнение работ. Отказала оплачивать. Циркачи скандалили, сказали:

— Сама заберись на шпиль и убедись, работа выполнена!

— А она, Татьяной её зовут, надела комбинезон, опоясалась страховочным поясом, и полезла вверх! Гимнасты, вот они стоят, рядом с клоуном, голову задрали, больше не смеются.

Бесстрашная женщина покачала ненадежную семиметровую металлическую конструкцию. Крест накренился ещё больше. Отдохнув несколько минут, она стала спускаться. Достигла площадки звонницы с колоколами. В толпе зрителей раздался вздох облегчения. Посетители поспешили на представление. Циркачи, размахивая руками, скрылись в служебном помещении.

Автор был в те годы второклассником, и меня потрясла решительность и храбрость героини. Решил посмотреть на неё поближе. Подошел к группке людей окруживших её во дворе храма. Оказалось, что смелую женщину я хорошо знаю, это подруга моей мамы, мы с ней часто встречались. Её имя Евфратова Татьяна Павловна.

Она бывала у нас дома. Моя бабушка, портниха, шила для неё платья и юбки. Увидев меня рядом, узнала, погладила по голове, а я спросил:

— Вам было очень страшно?

Она ласково улыбнулась и показалась такой красивой и смелой, что я покраснел от радости. Ответила: — Очень страшно.

Эта встреча явилась знаковой для меня, в то время мальчика. Большую часть жизни я всегда чувствовал её участие в моей судьбе. Однако, обо всем по порядку.

ПРАВОСЛАВНАЯ ОБЩИНА

В описываемые годы, в середине пятидесятых прошлого века, в период междувластия и внутрипартийной борьбы, Православной церкви стало немного легче существовать: работали храмы, из ссылок и тюрем, вместе с другими заключенными, вышли уцелевшие клирики. Это было уникальное время. Впервые при советской власти была напечатана Библия и отдельным изданием Новый завет. В каждом экземпляре изданной Библии цензорами была проставлена чернильная печать: «Недозволенных вложений нет». Опасность от партийного руководства для верующих людей, тем не менее, присутствовала по-прежнему. У большинства людей не было телевизоров, их продавали по разнарядке, видным партийцам, профсоюзным лидерам, передовикам производства. Обычные люди ценили непосредственное теплое широкое общение, нормой являлось взаимодействие друзей. В выходные и праздничные дни собирались на квартирах друг у друга по очереди. Где-то выпивали, пели советские песни, иногда читали книги и газеты вслух, обсуждали текущие события.

Моя мама обычно посещала наших соседей, где часто собирались общие друзья. Всех их объединяла православная культура. Круг друзей был достаточно широк.

Посещал друзей протоиерей о. Николай Понамарев, яркая личность, отметивший в 1953 г. пятидесятипятилетнюю годовщину служения, с ним обычно была красавица дочь Фаина, певица, и её муж, церковный регент Зосима Александрович Шастин. Постоянными посетителями была молодежь, девушки, подруги хозяйкиной дочери, Натальи Владимировны. Лидия Васильевна Щапова, музыкальный работник, 45 лет работала регентом, позже приняла монашество. Екатерина Ефимовна Просолова, в замужестве Евтихеева, стала матерью четырех иеромонахов, один из них стал епископом, перед кончиной приняла схиму. Ольга Ивановна Ленская — жена священника, 45 лет прослужила на клиросе.

Приходил известный в городе врач, Николай Васильевич Шилов, руководитель лепрозория, лечивший прокаженных. Глубоко верующий человек.

Встречи проходили в гостеприимном доме Евтихеевых. Хозяйка, Мария Михайловна, была весьма хлебосольна, прекрасно готовила, любила и умела угощать гостей. На столе были простые, очень вкусные блюда, самодельные наливки, но ими не злоупотребляли. Её поддерживал муж Владимир Владимирович, заслуженный железнодорожник, награжденный во время войны орденом Ленина за самоотверженную работу по обеспечению работы дороги. Присутствовали сыновья хозяев: Михаил и Владимир. В этой семье любили читать, имели небольшую библиотеку.

На фото семья Евтихеевых и близкие.

Слева направо: дочь Наталья, сын Михаил и его жена Нина, Мария

Михайловна, её подруга Клавдия Шарунова, дочь Александра, студент Александр Мень.

Собравшиеся, дружная община, вели беседы на духовные темы. Каждый мог высказаться в меру своей осведомленности в рассматриваемом вопросе, проявить начитанность. Иногда спорили, и тогда решающее слово оставалось за о. Николаем, образованным, эрудированным священником, с дореволюционным опытом служения, прошедшем аресты, ссылки. В епархии, при отсутствии епископа, он его замещал, как благочинный, администратор.

Среди гостей особенно выделялась Татьяна Павловна Евфратова, сорокалетняя интеллигентная женщина со спокойным внимательным взглядом, красивой осанкой, высоко поднятой головой со скромным прямым пробором темных, с легкой проседью волос. Она выделялась изяществом в движениях и ненавязчивой вежливостью, привлекала внимание. Встретив её, люди старались оглянуться вслед.

Она легко включалась в беседы, при этом в её всегда содержательной и логичной речи чувствовалось истинное благородство, его высшее состояние — достоинство, в основе которого лежит священный долг исполнителя Божественного предназначения. При этом Татьяну Павловну отличала величественная простота, спокойствие, строгость и плавность. И полностью отсутствовала экстравагантность. Татьяна Павловна время от времени подключалась к беседе, когда нужно было сделать нетривиальный вывод. В общении с ней проявлялся определенный уровень консервативной женщины, однако она отлично вписывалась в современные ей реалии. При этом опиралась на вечные ценности, проповедуемые Православием.

Её знаниям, словарному запасу можно было только позавидовать, и всё благодаря начитанности и стремлению к саморазвитию. Всегда говорит прямо, не манипулируя, не использует намеков. Православный дух её, проявляя одновременно силу и крепость, отличался определенной утонченностью, строгой художественной соразмерностью, красотой и добротой. К ней прислушивались. 

На фото:

Внизу – протоиерей Николай Понамарев;

рядом Наталья Владимировна Евтихеева.

Вверху – слева Прасолова Екатерина

Ефимовна, позже схимонахиня Елисавета;

рядом Щапова Лидия Васильевна, позже монахиня Дионисия, регент хора.

Фото

1954 г

.

Беседы обычно заканчивались совместным пением духовных произведений. Для этого и собирались. Большинство гостей были музыкально одаренными, некоторые имели соответствующее специальное образование. Гости объединялись, формировался ансамбль из женских голосов, пели очень красиво. Исполняли избранные песнопения композиторов, классиков русской церковной музыки: Сергея Сергеевича Прокофьева, Александра Дмитриевича Кастальского, Дмитрия Степановича Бортнянского, Петра Ильича Чайковского, Сергея Васильевича Рахманинова. Возникало заинтересованное обсуждение вопросов по теории хоровой церковной музыки. В этом случае беседу вела Татьяна Павловна. Регент, профессионал, включался в общий разговор, однако его роль не была ведущей. Татьяна Павловна первой из присутствующих изучила обстоятельный и глубокий труд Павла Григорьевича Чеснокова, который разработал теоретические проблемы хорового искусства, впервые в советской и мировой литературе по хороведению. Рассматривали ноты его светских произведений — пели романсы, песни. Выделялись солисты, сформировались дуэты, пели все вместе хором, а капелла.

Татьяна Павловна раскрыла для друзей малоизвестную в то время сторону творчества Г.В. Свиридова, его «Песнопения и молитвы», написанные на церковные тексты, предназначенные для светского концертного исполнения. Все были поражены тем, как советский композитор, современник, использовал старинные литургические традиции, органично гармонизируя их с музыкальным языком XX века.

Протоиерей Николай Александрович Понамарев ранее преподавал церковное пение, заинтересованно обсуждал возможность включения в церковные службы партесного пения (близкого к концертному пения по хоровым партиям в храме). Не все соглашались с таким подходом, отстаивая необходимость сохранения традиционного православного осьмигласия. Батюшку поддерживала дочь, владевшая великолепным сопрано, и зять-регент. В Крестовоздвиженской церкви Иркутска был замечательный хор, куда приглашали профессиональных артистов музыкального театра. Во время войны в Иркутск были эвакуированы артисты ленинградских театров. Вернулись на родину после эвакуации не все. Часть осталась в иркутском театре. Некоторые артисты подрабатывали в церковном хоре. Приглашенные в храм певчие не все были воцерковленными, но ходили на спевки и службы, добросовестно пели за деньги. Хороши были мужские голоса: и теноры и басы. В хоре выделялся слепой певчий-канонарх, тенор (один из певчих, стоящих на клиросе; возглашает глас и начала псалмовых стихов). Он знал службы наизусть. Весьма искусным был ансамбль женских голосов.

Противники партесного пения уверяли, что слушание сложного концерта отвлекает прихожан от общей молитвы, которая становится как бы вторичной в концерте. Татьяна Павловна осторожно рассуждала, считая, что в обиходном пении славить Господа допустимо и в концертном исполнении духовной музыки и на иностранных языках — сербском, греческом. Трогательно пропела Kirie - Elejson («Господи помилуй» по-гречески). Однако, Церковь должна придерживаться канонического порядка. (Этот спор продолжается и в наши дни). Обращала внимание на творчество Михаила Созонтовича Березовского, творившего в восемнадцатом веке ("Слава в Вышних Богу", «Не отвержи мене в старости…», "Милость и суд воспою тебе, Господи", "Причастный" и др.). Его произведения отличаются простотой, доступностью, изяществом. Присутствовавших удивляла способность Татьяны Павловны участвовать в дискуссиях на равных со священником, регентом, клириками, при этом осознавая себя Женщиной.

На таких встречах поднимались вопросы, которые служителям Церкви негде было разрешать в сибирском провинциальном городе. Иногда к обсуждению подключались молодые люди (подробней будет о них сказано позже), служащие иподъяконами, псаломщиками. Они интересовались экфонетикой, как особым способом озвучивания текстов Священного писания в богослужении, то есть письменных текстов, изначально не предназначенных для пения. Особенность заключается в том, что такие тексты читаются нараспев, путём повышения и понижения высоты звука на отдельных слогах. Обучаться такому искусству можно было только у многоопытного протоиерея о. Николая и ещё одного участника, диакона о. Владимира Конопацкого.

Владимир Осипович Конопацкий — дьякон, с опытом служения с конца 19 века. Он прошел очень сложный жизненный путь. Работал на золотых приисках, преподавателем в гимназии, псаломщиком, диаконом в селах Косая степь, Верхоленск. Молодым принял участие в революционном движении 1905 года, за что был арестован в 1910 г. Отбыл годичное наказание по политическому делу в Иркутске. Окончил Иркутский государственный университет, работал учителем, краснодеревщиком, фотографом, пиротехником. После открытия Знаменской церкви в Иркутске служил певчим в хоре и псаломщиком. Попросил восстановить себя в сане диакона. Он был любезен со всеми, отзывчив. Внешне выделялся сильной худощавостью. Как одному из самых образованных священнослужителей диакону о. Владимиру поручалось читать проповеди в храме в особо торжественные дни. О. Владимир участвовал в беседах, высказывая весомые и мудрые мнения, советы.

Слушать суждения, полемику специалистов было очень интересно, они сопровождались чудесными демонстрациями образцов исполнения. Кто-то сохранил старинные пластинки с духовными песнопениями. Там были записаны рождественские, крестовоздвиженские ирмосы и другие песнопения. Восторгались голосом Константина Васильевича Розова, великого архидиакона Успенского собора Московского Кремля. В то время духовной литературы было мало. Татьяна Павловна доставала у своих многочисленных знакомых дореволюционные и самиздатовские церковные и духовные книги, делилась находками, и доверяла их, в общем-то, всем желающим. Татьяна Павловна давала необходимые пояснения, советы, которые читатели воспринимали очень глубоко и живо.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ