О сибиряках – с молитвой и любовью. Благочестивая Татиана (часть 2)
Александр Шарунов "Благочестивая Татиана"
Продолжаем публикацию воспоминаний Александра Ивановича Шарунова об истинно верующем человеке - подвижнице-сибирячке Татиане Павловне Евфратовой, жизнь которой тесно переплелась с историческими испытаниями XX века.
СТУДЕНТЫ - МОСКВИЧИ
В 1955 году семья Евтихеевых приютила в своей квартире двух молодых студентов. Они приехали учиться в Иркутском сельскохозяйственном институте на отделении охотоведения. Н.С. Хрущев, руководитель СССР, распорядился приблизить практику обучающихся к месту сосредоточения изучаемого производства. Студенты-охотоведы из Москвы поехали учиться ближе к тайге.
Ребят привела к Марии Михайловне Евтихеевой Татьяна Павловна, рекомендовала и упросила поселить москвичей на время учебы у себя дома. Московские друзья Татьяны Павловны знали об её отзывчивости, внимательности, стремлении вникнуть в суть проблем, ценили заботливое отношение, и не ошиблись. Алик и Глеб появились с тяжелыми чемоданами, набитыми редкими книгами.
Алик Мень выглядел необычно для советского молодого человека: носил аккуратную черную бородку, так было принято у охотоведов на факультете, выделялся полувоенным френчем. Глеб Якунин запомнился яркой рыжей прической-канадкой.
В студенческой среде Алик всегда был душой компании. До сих пор охотоведы распевают сочиненные им в пору студенчества песни («Неолитическую», «Биолого-охотоведческую» и другие). В институте учился увлеченно, биологию изучил досконально. Его знания не ограничивались рамками эволюционного учения. Интересовался альтернативной дарвиновской эволюционной концепцией номогенеза академика С. Берг, трудами биологов Н.В. Тимофеева-Рессовского, А.А.Любищева, Тейяра де Шардена и другими идеями, о которых не упоминали преподаватели. Это было опасно, ведь генетика была запрещена всемогущим президентом Всесоюзной академии сельхознаук, лжеученым Т. Д. Лысенко. Новостями биологической науки студентов дозировано снабжал основатель сибирской научной школы охотоведения профессор Василий Николаевич Скалон. Квартира Скалонов в Иркутске по ул. Франк-Каменецкого являлась одновременно консультационным центром, ученым советом и гостиным двором. Профессор по-отцовски всех выслушивал, давал ценные советы по возникшим проблемам.
Студенты легко влились в сложившуюся у Евтихеевых православную общину. Татьяна Павловна поддерживала молодых парней, поощряла свободно высказывать свое мнение, а они поражали глубиной суждений. Ребята и между собой часто горячо спорили по вопросам православия, и не только. Александр Мень ранее воспитывался в своей семье под воздействием московской общины катакомбной церкви, позже признавшей Патриарха. Его взгляды уже в ранние студенческие годы отличались широтой, самостоятельностью мышления и оценок. Именно у Евтихеевых, студентом, он создавал свой знаменитый труд «Сын Человеческий». В сферу его обширных интересов входили буддизм, ислам и другие религии, что позволило позже написать труд по истории религии. Оба друга обладали энциклопедическими знаниями, несмотря на молодость.
Глеб Якунин — личность весьма противоречивая с ортодоксальной точки зрения. В студенчестве, будучи православным верующим, увлекся антропософией Рудольфа Штайнера. В последние дни своей мятежной жизни Глеб Павлович признавался автору, что антропософия определяющим образом повлияла на его мировоззрение. Глеб пытался разобраться в Теософии Блаватской, оценить и понять Ницше. Подлаживаясь и где-то угодничая, перед враждебными Церкви и её Преданию философскими учениями он попал в круговорот ложных понятий. Его крепкая натура, пылкий темперамент позволяли ему видеть и критиковать противоречивые церковные и государственные проблемы, ввязаться в диссиденство, бороться за права верующих, за независимость РПЦ от государства. Поэтому ему пришлось пострадать. Его дважды отлучали от Церкви. Он провел семь лет в заключении при Брежневе, отбывал ссылку. Умудрился похитить и опубликовать засекреченный документ «Законодательство о религиозных культах». В качестве депутата заседал в Государственной думе РФ.
Глебу Павловичу не удалось избежать опасности «впасть в прелесть», он скорее стремился привести людей к себе, а не к Церкви. Чтобы избежать такого отождествления себя с Церковью, служитель должен постоянно подчеркивать: я - это не Церковь. Священник Глеб Якунин попытался создать «свою» Церковь. А это - раскол. Он стал самым настоящим ересиархом - основателем новой ереси.
Отец Александр, близкий друг Глеба, такого мировоззрения не разделял. В своей книге «О себе» (Москва, 2007) А. Мень пишет: «Диссиденты — это церковные раскольники, оппозиционеры церковные, а вовсе не политические… позиция ими была занята крайняя». Их пути разошлись.
Все время пребывания москвичей в Иркутске Татьяна Павловна была ангелом хранителем, наставником, учителем, в значительной степени повлиявшим на формирование личностей молодых людей: в будущем известного священника-богослова и не менее известного диссидента. Все застойные годы с риском для себя она занималась религиозно-просветительской деятельностью.
Среда иркутских духовных единомышленников и единоверцев общение с ней было тем субстратом, на котором взращивались неординарные личности. Господь одарил её редчайшим талантом, послал на нашу землю с явной миссией. Многие иркутские священники обязаны ей своим духовным развитием, образованием и избранием пути.
СЕМЬЯ ЕВФРАТОВЫХ
Татьяна Павловна имела много знакомых, встречалась с ними, но близких друзей не заводила. Она старалась быть осторожной. При знакомстве с неизвестным человеком интересовалась: «А он порядочный человек?» Как выяснилось позже, этому научила её жизнь. О родителях, детских годах, личной жизни, своем прошлом, она никому не рассказывала. Лишь в последние годы жизни поделилась сокровенным с самой близкой подругой, монахиней Феодосией (врачом-педиатром, Татьяной Васильевной Шиловой).
Анна Капитоновна Кочкина (монахиня) сохранила ценные семейные документы семьи Евфратовых. Сейчас их демонстрирует в маленьком школьном музее учитель Михаил Викторович Воронов, житель поселка Листвянка, где вторую половину жизни провела Татьяна Павловна.
Документально установлено, что родители её были из аристократической семьи. Отец, Павел Николаевич, инженер-маркшейдер. Работал над созданием Транссибирской магистрали в конце 19-х, начале 20-х веков в должности старшего технолога. В то время решались грандиозные технические задачи: проводился экономически целесообразный выбор направления магистрали. Один вариант предусматривал прокладку путей через крупный сибирский город Томск. Здесь возникли определенные технические трудности, которые должны были решить горные инженеры. Вокруг Томска и сейчас много болот. Второе направление планировали выполнить южнее, пересекая мостом широкую реку Обь в районе деревеньки Ново-Николаевск (будущий Новосибирск). П.Н. Евфратов принимал участие в основательной проработке обеих вариантов. Его труд был по достоинству оценен: уважаемый инженер П.Н. Евфратов в 1895 году получил от Томского губернского управления за свои труды и общественную деятельность потомственное звание «Почетный гражданин г.Томска».
Мать Татьяны Павловны, Романовская Лидия Дмитриевна, дочь государственного чиновника, обучалась в Екатеринбургской женской гимназии. По её окончании, в 17 лет продолжила обучение в Пермской Мариинской женской гимназии, которую окончила через три года, в 1891 году с прекрасными результатами. Получила право работать преподавательницей. Замечательно учительствовала в женских гимназиях. Через десять лет добросовестный труд молодой учительницы был отмечен серебряной медалью «За усердие». Медаль носилась на груди, на красной муаровой Александровской ленте (названа в честь благоверного князя Александра Невского). Лидия Дмитриевна вышла замуж за видного инженера П.Н. Евфратова, родила двух девочек и сыночка.
Обычно аристократы стараются всё лучшее, что накоплено родом, бережно и без искажений передать детям и добавить своё, индивидуальное, чтобы усилить и укрепить род. Дети росли в атмосфере не только красоты, но и благочестия. Жизнь семейства Евфратовых отличалась патриархальной строгостью и неукоснительным следованием православным обычаям. Дружная православная семья заложила основы того душевного здоровья, которое помогло детям развиваться. Дети получили замечательное домашнее образование. Яркая черта выделяла Татьяну в детстве: жажда знания, желание учиться. Это стало ключевой первопричиной становления мировоззрения, жизненного уклада, повлияло на выработку поведенческих стратегий и зарождение перспективных здравых идей. Фактор происхождения, социальный статус семьи, безусловно, важен для формирования личности и влияет на ключевые элементы будущей деятельности каждого человека.
Аристократичная Лидия Дмитриевна привила детям изысканность, утонченность поведения, чувство собственного достоинства, благодаря которому никому не позволялось обращаться с собой не тактично, сохранять репутацию при любых обстоятельствах. Научила музыке, основам французского и немецкого языков, искусствам. Сын пошел в мать, многие годы преподавал иностранные языки в Московском институте иностранных языков. Родители привили детям высшее состояние благородства, чести и достоинства, в основе которых лежит священный долг исполнителя Божественного предназначения.
ДОЧЬ
Дочь Татьяна родилась в день Рождества, 25 декабря 1913 г. Её детство прошло в неспокойные послереволюционные годы. В детстве она жадно училась, у родителей. При этом держалась ближе к отцу. Выделялась исключительными способностями, обладала огромной памятью, отличалась ненасытной научной любознательностью и необычайной работоспособностью. С отличием окончила школу и выбрала для дальнейшего обучения техникум путей сообщения, выбрала строительное направление, не типичное для девушек. Сказалось влияние и близкое общение с отцом. Получила профессию архитектора-строителя. Отец приучил её к мысли, что настоящий инженер — это творец, чей труд остается на длительное время, на века, памятником таланту творца. Как железнодорожная магистраль, например, проложенная между поселениями в тайге, степях, болотах, горах. Это не только рельсы и шпалы, но и мосты, тоннели, станционные здания, водонапорные башни, система сигнализации, ремонтные депо и подвижные составы. К самостоятельной работе приступила в 1933 году.
Дочь гордилась своим отцом, Тоже хотела творить, строить, создавать, улучшать жизнь людей. Её устремления совпадали с общим настроем молодых людей того времени. Однако Татьяна быстро убедилась в том, что разрушительный фактор в новом обществе во время его становления преобладал над творчеством: уничтожалась сложившаяся великолепная культура России, разрушались межличностные отношения, свободное общение, преследовалось инакомыслие и т.д.
Ближе к середине тридцатых годов Татьяна вышла замуж по большой любви за очень интеллигентного человека. О нем известно мало: его звали Леонидом, и он был ответственным работником. Вместе они составляли очень красивую пару. Татьяна Павловна вспоминала, что с супругом она могла вести сердечный диалог. У них полностью совпадали взгляды на важные для каждого вещи, и они могли доверительно, спокойно и уважительно их обсуждать. Это, прежде всего, касалось проблем любви, чувств, отношения к вере, Церкви, к дружбе, теме милосердия и многому другому. У них рождались замечательные мечты, строились планы. К сожалению, счастье длилось недолго. В конце тридцатых по навету власти арестовали и уничтожили мужа Татьяны Павловны.
Она никому не рассказывала о том, что пришлось пережить в это время. Своей верой, стойкостью и терпением лишений и скорбей молодая вдова разделила участь любимого мужа, становясь, в сущности, тоже бескровной мученицей.
После окончания учебы отличницу Татьяну Евфратову направили на работу в конструкторское бюро, где в это время проектировали строительство здания администрации правительства Иркутска, Дома Советов (официальное название здания). Она включилась в интересную работу. Будущее строительство позволяло проявить творческий потенциал молодого специалиста.
Но всё складывалось неудачно. Вокруг ведущегося проектирования и строительства престижного здания развернулась борьба амбиций архитекторов из Иркутска, Новосибирска, столичных специалистов, партийных руководителей. Сохранилось много вариантов архитектурного решения проекта, большинство отличались помпезностью, вычурностью, сложностью решений. Правительство области сочло представленные варианты зданий, перегруженные колоннами, ротондами, как «буржуазные». Это было неприемлемо для советского учреждения. Строительство здания Дома Советов растянулось с 1938 по 1959 год и стало историей сломанных карьер и судеб талантливых специалистов. Первый вариант забраковали, а руководителя проекта арестовали и расстреляли в конце 30-х.
В 1932 году в Иркутске взорвали величественный кафедральный собор во имя Казанской Божьей Матери, уничтожили множество архитектурных памятников старины. Город, униженный и ограбленный, потерял свое лицо, свой своеобразный стиль. Храмы, памятные часовни, ворота формировали его, всё было к месту. Город в течение двух с половиной веков строил свою уютную мещанскую городскую среду. Власть большевиков придавала большое сакральное значение Дому Советов. Сложившиеся культовые сооружения, удачно доминирующие в композиции центральной площади, слепые безграмотные невежды потребовали разрушить и утвердить новые «духовные» приоритеты.
Столкнувшись с реалиями, Татьяна рассталась с юношескими представлениями. Её архитектурные амбиции, планы, теряли перспективы. В то время было легко потерять себя, однако молодая женщина имела прочный стержень — православную веру. Она верила в поддержку Христа. Ведь Он сказал: «В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир». (Ин. 16:33). Решила: Бог поможет победить и нам, если останемся Его учениками.
В 1943 году в Иркутске возобновилось служение в единственном Крестовоздвиженском храме. Татьяна Павловна регулярно посещала храм, она не скрывала свою веру, все знали, что она исповедуется, причащается, что около нее группируются молодые люди. Это расценивалось как необыкновенная смелость. Здания открывающихся иркутских храмов находились в плачевном состоянии, требовали ремонта. Собор Знамения Пресвятой Богородицы был частично разрушен. Здесь разобрали стену, обращенную к Ангаре, для того, чтобы ремонтировать двигатели гидросамолетов. Самолет помещали в отверстие разрушенной стены. После передачи храма Церкви требовался капитальный ремонт. Основные расчеты, сметы, чертежи готовила Т.П. Евфратова. Городские инженеры опасались браться за такую работу из-за возможных репрессий со стороны властей. Она же курировала производство работ. К ответственной деятельности по восстановлению храмов её привлек в 1944 г. протоиерей Феофил Сизой, клирик довоенного посвящения. Городские власти поручили ему решать хозяйственные и финансовые вопросы Крестовоздвиженской церкви, вести отчетность перед финотделом во время войны и некоторое время после.
После окончания Второй Мировой Войны г. Иркутск, как и вся страна, продолжал жить напряженной жизнью. Город заполнили вчерашние бойцы-инвалиды, требующие длительного лечения. Многие школы Иркутска, превращенные во время войны в эвакогоспитали, были заполнены больными, умирающими и выздоравливающими. Не один месяц требовало лечение боевых травм. Городские власти осознали необходимость организации в Иркутске специализированного лечебного учреждения по оказанию лечебной и консультативной помощи гражданскому населению с заболеваниями опорно-двигательного аппарата. В 1948 году на должность директора Иркутского института восстановительной хирургии назначается Зоя Васильевна Базилевская. Она, ровесница века, родилась в семье священника, где главными словами были милосердие, человеколюбие, долг и дело — то, что требует и медицина. Начало её административной работы совпало с трудноразрешимой организационной проблемой. В конце 40-х Институт Травматологии и Ортопедии занимал комплекс разрозненных ветхих двухэтажных зданий: купеческий дом – бывшая похоронная контора, здание ломбарда и крупный эвакогоспиталь в помещениях общеобразовательной школы № 13 (сейчас лицей №3). Все помещения были заполнены ранеными-инвалидами.
В начале 1949 года поступил приказ И.В. Сталина, предписывающий срочно освободить школьные здания и использовать их по назначению. В июле исполнители приказа вынесли из школы научное и лечебное оборудование института во двор, здесь же, на свежем воздухе, разместили койки тяжелых больных, оснащенных грузами растяжки. Институт перестал существовать, имелся только юридический статус. Проблема требовала немедленного решения.
Вот здесь пересеклись жизненные пути профессора З.В. Базилевской и инженера-строителя Т.П. Евфратовой. Директор знала о таланте архитектора, доверяла ей как порядочному человеку, пригласила Татьяну Павловну для проведения реконструкции комплекса зданий института и их полной перестройки. Архитектор предложила увеличить число этажей имеющихся строений, соединить их между собой вновь возводимым центральным зданием. В самые короткие сроки, днем и ночью, разрабатывали проект реконструкции. И начались строительные работы. Однако все необходимые согласования не успевали получить. Всё складывалось непросто. Неожиданно в одном старом здании рухнул деревянный потолок. Проект пришлось переделывать, объём работ увеличился. Городские власти помогли избежать уголовных преследований.
Татьяна Павловна проводила многие часы на стройке, контролируя исполнение задуманного. Уже через год, в 1950, здание института приняло современный вид: с просторными палатами, операционными, лабораториями, административными кабинетами. И сейчас жители города узнают здание Иркутского научного центра хирургии и травматологии (ранее НИИ травматологии и ортопедии) по приметным признакам. По выступающей в центре полуротонде, по символу медицины — большой гипсовой вазе со змеёй на ней. Внутреннее решение интерьера, основой которого является роскошная лестница, светлые, широкие коридоры, говорят о таланте создателя проекта. Архитектура сохраняет во времени замысел автора - Т.П. Евфратовой, характер её дарования.
В послевоенные годы церковно-государственные отношения носили «нейтрально-ограничительный» характер. Органы безопасности, конечно, проводили с ней тяжелые «беседы». Но «собеседники» никогда не допускали с ней непристойных шуток, достаточно распространенных в таких местах. Чекисты считали какой-то необходимостью иногда злобно, порой с грубым добродушием, поиздеваться над «опиумом». Татьяна Павловна умело сохраняла чувство собственного достоинства. При этом не использовала в общении колкостей, избегала пустой болтовни, никогда не обижала слабого и нуждающегося. Даже если её провоцировали на конфликт, добавляла в голос немного требовательных ноток, и спокойным, уверенным тоном объясняла, что она делает. Сила духа и воспитанность позволяли отстаивать свою точку зрения и достоинство без агрессии. Чувствовалось, что её самооценка не завышена и не занижена, что она высокообразованный и высоконравственный человек, принципиальный в решении профессиональных вопросов и проблем церковной жизни, умеющий отстаивать свою мнение в споре. Это патриот, горячо любящий свою Землю, свой город, стремящийся к сохранению национальной культуры и национального самосознания, увеличению благосостояния народа и желающий ему мира и процветания. Другими словами, она воспринималась людьми как личность, уровень ответственности которой соответствует высокому Божественному предназначению. Она умела себя так поставить с органами власти, что каких-то особых репрессий никто не чинил. Становилось очевидным, что она ничем не отличается от окружающих и одновременно отличается всем.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
